Пишет
Прошу прощения за краткость, низкий рейтинг (хотя в заявке и не было указано) и за бредовость исполнения. Жду обоснованных тапков))
Осознание приходит внезапно, где-то между сегодня и вчера. Ему. Это. Нравится. И волной отвращение к себе, к своей слабости, так невовремя проявившейся. И к полковнику - за то, что начал это безумство. И ко всему миру - за то, что он не прощает слабостей. Никому.
Когда плечо пронзает боль, нужно перетерпеть немного, совсем чуть-чуть.
читать дальше-Р-р-рой, - звук, нечто среднее между рыком и воем, и полковник вздрагивает. Первый порыв - отшатнуться, извиниться, да хоть что-нибудь сделать, лишь бы этот юный алхимик со взглядом обреченного на смерть больше не страдал. Но это сиюминутное, оно тут же исчезает, когда Эд прижимается теснее, дышит быстрее и поверхностнее, ищет взглядом его глаза. И хочется продолжать, лишь бы он всегда смотрел так.
Прикосновение - словно электрический разряд. Такой сильный, что перед глазами искры пляшут, а по телу вслед за болью проходится тепло.
Эд потребовал выключить свет. Эд потребовал не смотреть. Эд и сейчас пытается приказывать, приоткрывая рот для слова "еще", но не хватает дыхания. Да и он не имеет права. Только не сейчас и только не он. И эта беспомощность сначала была синонимом унижению и только потом переросла во что-то большее. Эд привык отдавать свои силы, всего себя людям. Он жил Альфонсом. Но никогда он не жил так, как сейчас, не раскрывал свою душу перед кем-то чужим.
Рою тоже больно. Не физически, нет, ему больно от этого доверия, от того, как к такому павшему человеку еще может кто-то тянуться. Кто-то вроде Эда.
Юный алхимик почти падает спиной на Роя: интенсивность ощущений достигает своего апогея, и он теряет контроль. Тело почти не слушается и лишь беспомощно вздрагивает, когда Рой прерывает болезненное прикосновение. Только вот хочется еще, еще этого яркого удовольствия и красочной боли, которая переливается всеми цветами радуги перед глазами. Эдвард тянется, превозмогая чертову слабость, но Рой не дает, не пускает, только прикасается губами к ключице.
-Хватит тебе, Стальной, не жадничай, - полковник будто бы выглядит обеспокоенным, но на его губах играет довольная улыбка, хотя, может, это только вымысел его расшалившегося воображения. Рою же не может это нравиться, правда?.. Он так испугался тогда этой нелепой случайности, которая все перевернула в их жизнях. Оправдывался, уверял, что это было простое недоразумение, неуклюжее движение с его стороны. И только когда Эдвард уже сам подался навстречу, не осознавая, что творит, просто следуя за ускользающей вспышкой удовольствия, полковник мгновенно оценил, что может произойти. Воспользовался? Конечно. Так же, как и Эд воспользовался им. Все просто. Равноценный обмен, как в алхимии. Одна нужда на другую. Вот и все. А совершенно не то, что называют человеческими отношениями. Ни тот, ни другой никогда и не признаются, что ждут этих встреч. Эдвард никак не покажет, что ему не все равно, кто причиняет ему боль. Рой промолчит, когда после того, как он в порыве какого-то странного чувства притянет к себе юного алхимика посреди белого дня в своем собственном кабинете, Стальной спросит ехидно: "Тебе что, мало?".
И только резкая, другая, но не менее приятная боль, когда полковник в ответ на провокацию грубо имеет его на своем собственном столе, расшвыряв по полу бумаги, заставляет ужаснуться от того, во что же они, черт возьми, ввязались.